Она любила целоваться, наша Берта, и присутствие свидетелей ее не останавливало.



Жили мы - тоже традиционно – в Рыбачьем, но не в депрессивном поселке, а на даче у симферопольцев (интересно, не отжали ли ее русские «братья»?) Море шумело уже за порогом, его слышно и видно было с обширной веранды. Там стоял старенький диван, который Берта тут же определила как свой персональный, великодушно деля его с нами и с приходящими бездомными котами. 





Кстати, о котах. Популяция рыжих наглых морд росла в геометрической прогрессии, и мы затруднялись сказать, сколько особей мы подкармливали. Был среди этих котов, похожих один на другого, как клоны, и один очень ласковый. Его особо любил сторож соседней дачи. И вот однажды Берта, гуляя утром, нашла тело мертвого рыжего кота. Какая-то сволочь поставила неподалеку от дома, где мы жили, силки. Бедный кот задохнулся в стальной петле. Я не смогла высвободить труп из удавки голыми руками, и пошла з помощью к сторожу (поскольку отдыхали мы не в сезон, больше здесь никого не было). Тот взял кусачки, вынул из петли окоченевшее тельце. Завернув Рыжика вместо савана в кулек, мы со сторожем, похоронили его под кипарисом. Прошло два дня, а на третий Рыжик, как ни в чем не бывало, спрыгнул, мурча, на террасу. Вот такое чудесное воскрешение было…